Частица тьмы - Терри Тери

Теперь, впервые после возвращения Кая, у меня есть возможность спокойно подумать, и как бы ни злилась я тогда на него, часть ответственности за случившееся лежит и на мне. Могла бы догадаться, что он задумал отвезти ребят на ферму. Надо было поговорить с ним, не отпускать его, пока бы он не понял или, по крайней мере, не пообещал ничего не говорить.

Впрочем, он до сих пор до конца не понимает, что такое быть выжившим, тем, кого боятся и ненавидят. Казалось бы, на примере сначала Шэй, а потом меня он уже должен был усвоить, насколько опасным может быть для нас мир. Тем не менее Кай еще верит, что большинство людей поведут себя достойно, если дать им шанс.

Точно так же, как верит этому в отношении меня.

Отчасти именно поэтому я и люблю его, так какой смысл обижаться?

Я вздыхаю, и чувство вины наваливается на меня за ту ложь про Шэй, но теперь объясняться уже слишком поздно. Никогда больше он мне не поверит.

16

КАЙ

С трудом открываю глаза. Сколько же времени прошло? Машина подпрыгивает по бездорожью — так меня это разбудило?

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Мы почувствовали, как что-то приближается к нам с воздуха, — объясняет Эзра. Фрейя останавливает машину под деревьями у поля.

Вдалеке появляется группа из трех вертолетов. Большие военные машины.

— Они направляются на базу, да? — тихо говорит Уилф. — Ищут нас?

— Мы этого не знаем, — отвечает Фрейя. — Вполне вероятно — база в том направлении. Или, может, выполняют какое-то задание, не имеющее к нам никакого отношения.

— Уилф, ты стер все записи с камер? — спрашивает Эзра.

— Конечно же стер, как ты мне и сказала.

— Хорошо.

— Ой.

— Что значит «ой»?

— Я не отключил их. Они снимали нас, когда мы уезжали.

— Уилф! — вопит Эзра, и мы все поворачиваемся и смотрим на него.

— Ты же не сказала, что их надо выключить! Никто не сказал!

— Но это же и дураку понятно, — огрызается она и щиплет его за руку.

— Ой, больно же!

— Прекратите сейчас же! — говорит Фрейя. — Теперь уже нет смысла ругаться из-за этого. Где были включенные камеры?

Уилф прокручивает их месторасположение в мыслях, и мы погружаемся в молчание. Нет сомнений, что мы все четверо будем на них, как и эта машина.

— Может, они не додумаются проверить их, или не знают, где искать их в бункере, — говорит Эзра. — Ничего, Уилф.

Она дотрагивается до его руки, но он ее отдергивает.

— Если ты такая добренькая со мной, значит, все по-настоящему плохо, да? Простите. Это все я виноват.

Я вздыхаю.

— Нет, я. Только я один. Я не должен был никому ничего о вас рассказывать, а я рассказал. Если вас ищут, то только по одной причине.

Никто этого не отрицает, но Фрейя успокаивающе дотрагивается до моей руки, и я беру ее и крепко сжимаю.

«Мне очень жаль», — молча говорю я.

«Знаю. Все в порядке. Просто в будущем всегда делай так, как я говорю».

«Вот так? Всегда? Ну, не знаю».

«Как, например, сейчас — обними меня».

Я привлекаю ее к себе, обнимаю и целую.

— Перестаньте! — Уилф притворно морщится.

Я отодвигаюсь от Фрейи.

— Да. Конечно. Ладно. Больше не слышно никаких вертолетов?

Все трое единодушны: больше ничего.

— Тогда поехали? — говорю я. — Теперь моя очередь вести. Только вот один вопрос.

— Какой?

— Где мы, черт возьми?

17

ФРЕЙЯ

Теперь, когда Кай за рулем, мы едем по автостраде, и километры летят один за другим. Скоро мы избавимся от этой машины, потому что если они нашли камеры видеонаблюдения, то знают, на чем мы уехали.

Эзра с Уилфом спят на заднем сиденье. Голова мальчика сползла на плечо Эзры. Они словно брат и сестра, все время ругаются, как мы с Дайнекой, когда были поменьше. Моя младшая сестра, бывало, доводила меня тем, что все время крутилась рядом, требуя бесконечного внимания, и никогда не закрывала рот. Точно так же ведет себя и Уилф с Эзрой. Но я отдала бы все на свете, только бы снова поспорить с ней.

Надо бы попробовать поспать. Я закрываю глаза, но мысли растекаются. Я внимательно слежу за всем, что происходит вокруг нас, и мне почему-то тревожно, хотя вокруг никого… то есть никого живого.

Тревога идет от ощущения, что мы не должны ехать туда, куда едем. В этом все дело, ведь так? Не столько из-за опасностей, которые подстерегают нас на юге, хотя они, безусловно, есть. Чем дальше мы уезжаем на юг, тем больше вероятности встретить людей и потом наткнуться на границу карантинной зоны. Зоны, которая защищает людей, не знающих, каково оно, видеть, как заболевают и умирают твои родные и близкие.

Или еще хуже: заболевают и выживают.

Но если бы мы повернули назад, поехали на север, то могли бы направиться в Шотландию, к Патрику и Джей-Джею, говорю я себе, но там не только они. Там еще Алекс со своими причудами и своей группой, Мультиверсумом. Шэй тоже там, и что это может значить для нас с Каем? Я не знаю и не хочу знать.

Но чувствую: мы направляемся не туда.

— Кай? — шепчу я.

— Да?

— Мне страшно. За себя, за них. — Я бросаю взгляд в зеркало: они по-прежнему спят. — И за тебя тоже.

Он снимает руку с рычага и легко сжимает мою ладонь.

— Знаю, Фрейя. Но у меня есть идея, как с этим справиться. По крайней мере частично.

18

КАЙ

Мы прячем машину в кустах и проходим остаток пути пешком.

— Ни в доме, ни возле него никого нет. Чисто, — шепчет Фрейя.

Мы находим ключ там, где Патрик держал его всегда — в тайнике снаружи. Забавно, как можно быть таким осторожным в вопросах интернет-безопасности и оставлять ключ под цветочным горшком.

Я отпираю дверь, и мы входим.

— Чувство такое, будто мы здесь сто лет не были, — замечаю я.

— Потому что сбежали среди ночи и даже не попрощались. — Фрейя вздыхает, и я дотрагиваюсь до ее плеча.

Уилф щелкает выключателем на стене.

— Электричества нет, но вы нипочем не догадаетесь.

— О чем?

— У меня есть сигнал. — Он помахивает своим телефоном, и свет от экрана пляшет вокруг него.

— Будь осторожен, мы не сможем ничего зарядить, — предупреждает Эзра. — Когда разрядится, то это уже окончательно.

— Совершенно верно. Никаких игр, используем только по необходимости, — добавляет Фрейя.

— Зависит от того, что считать необходимостью, — ворчит Уилф.

— Пожалуй, будет лучше, если мы твой конфискуем, — говорит Эзра.

— Постойте-ка, — вмешиваюсь я. — Эти телефоны зарегистрированы на вас? Если так, то вы не должны ими пользоваться.

— Нет, — отвечает Эзра после некоторых колебаний. — Мы нашли их в бункере.

— Они принадлежат призракам. — Так Уилф называет солдат, которые умерли там. — На базе сигнала не было, мы пользовались ими только чтобы слушать музыку.

— Не знаю, — говорит Фрейя. — Считаешь, кто-то может проверить номера?

— Маловероятно, учитывая царящую сейчас в стране неразбериху, что кто-то станет с этим возиться, — отвечаю я.

— И все же, если те вертолеты отправились на наши поиски и если они нашли бункер и тела, они могут вычислить, чьи телефоны пропали.

— Это уже паранойя.

— Да, но ты сказал, что в будущем будешь прислушиваться ко мне в вопросах паранойи.

— Верно.

— Но нам в любом случае надо позвонить твоей маме завтра в рабочее время, поэтому придется воспользоваться одним из телефонов. Надеюсь, все будет в порядке.

— Мы проведем ночь здесь, прежде чем ехать в Уэльс? — спрашивает Уилф. — Точнее, то, что от нее осталось.

Мы с Фрейей переглядываемся.

— Дело в том, — говорю я, — что для вас, наверное, будет безопаснее подождать здесь, пока мы съездим.

— Что? Вы нас бросаете? — возмущенно спрашивает Эзра.

— Нет, мы вас не бросаем. Но в случае, если власти охотятся за всеми нами вместе, разумнее было бы разделиться. Я поеду и повидаюсь с мамой, а потом вернусь сюда.